Конвенция была открыта к подписанию в Стамбуле 11 мая 2011 года, условием её вступления в силу стало подписание и ратификация 10 участников. Конвенция вступила в силу 1 августа 2014 года. Первый этап приведения конвенции в жизнь – это её подписание, которое налагает на страну подписанта определённые обязанности по согласованию законодательной базы с требованиями конвенции. После совершения всех необходимых действий, следует ратификация. На данный момент 21 Европейская страна уже ратифицировала конвенцию, в том числе – Франция, Дания, Финляндия, Швеция и Турция. Среди тех, кто ещё проводит работу, или возможно сомневается в необходимости её ратифицировать – Германия, Эстония и Литва, Великобритания, Ирландия, Норвегия и Швейцария.
Латвия находится в семёрке наиболее опасливых, которые даже не подписывали этот документ (а так же — Россия, Молдова, Лихтенштейн, Чешская Республика, Азербайджан и Армения), за что разумеется нам «влетает» каждый раз, когда в Брюсселе речь заходит о конвенции. Но даже в тех странах, которые уже решились на первый шаг подписания, имеются разные мнения об этом документе: некоторые только после подписания поняли, что это означает и так пока остались в фазе подписантов с 2011 года, но последние исследования среди стран, ратифицировавших конвенцию, показали, что женщины продолжают страдать от насилия и процентное соотношение жертв не изменилось.
То есть, все меры, которые предусмотрены международным соглашением, себя не оправдали. В начале этого года Кабинет Министров должен был принять к рассмотрению конвенцию, но осмотрительность Министерства Юстиции не дала министрам принять поспешное решение и документ был отправлен на оценку экспертов. Юридический анализ конвенции, который провела доктор юридических наук Байба Рудевска, раскрывает все «подводные камни» этого, также и на мой взгляд, правового суррогата.
Вопрос рассмотрения конвенции в Латвии– временно приостановлен, но данная тема будет актуальна ровно до того момента, как мы её подпишем, или же скажем своё отчётливое «нет». А почему – «нет»? С одной стороны – ну действительно, что тут такого? Разве кто-нибудь, имеющий даже минимальные признаки разума, скажет, что женщин надо бить? Ну раз так, тогда в чём проблема признать то, что мы тоже, как и все цивилизованные страны, выступаем против насилия над женщинами? Но в данном случае, вступая в клуб подписантов, мы рискуем быть обманутыми в своих ожиданиях. Примерно так, как, придя на митинг за мир, мы невольно окажемся в толпе тех, кто просто собрался в очередь за колбасой. Или, купив масло, мы в упаковке находим сыр. То есть, мы ожидаем то, что подписав конвенцию, женщины перестанут страдать, но на самом деле вместе с конвенцией мы получаем массу таких вещей, которые ранее не признавали: к примеру – социальную конструкцию пола и многогранность социальной конструкции пола – более 10 видов. Даже мужчина может себя чувствовать, как женщина, если на это существуют некие социальные причины. Спор про туалеты и душевые, в которые смогут теперь входить мужчины, ощущающие себя женщиной, может показаться смешным, если не задуматься о сути этой проблемы: в США, где права трансгендеров защищаются другими, похожими на Стамбульскую конвенцию законами, штат за штатом принимают закон, всё-таки запрещающий мужчинам посещать женские туалеты и раздевалки, так как участились случаи нападения на детей и женщин нездоровыми мужчинами, которые, прикрываясь правами трансгендеров, совершали свои злодеяния.
Так же – Конвенция предусматривает присвоить правонарушению – насилию против женщин –статус нарушения прав человека. То есть выделить одну группу жертв (но от насилия страдают так же и мужчины!) и провозгласить преступления, имеющие в основном выраженный уголовный характер, нарушением прав человека. То есть понятие права человека – то, что ранее понималось как отношение государства с человеком, теперь переносится в частное право. Фактически это – нивелирование правовых понятий. Мало того – конвенция выделяет несколько форм насилия, в том числе и экономическое насилие против женщины. То есть,/ не купив шубу жене, муж в правовом смысле приравнивается к государственному органу, несущему ответственность за нарушения прав человека, например, в работе полиции. Зачем принимать конвенцию, коверкающую правовые понятия, когда с проблемой насилия отлично справляется национальное законодательство? Уголовный закон и Гражданско-процессуальный закон, как показали цифры применения нового института – временной защиты от насилия- отлично справляются с реальной проблемой.
Конвенция выделяет отдельный термин – «насилие в семье», как основополагающий в работе конвенции, что даёт понять – семья больше не самое безопасное место как для детей, так и для женщин. Удивительно, что авторы Конвенции не предлагают решения таким событиям, как Кёльнская Новогодняя ночь, когда сотни женщин подверглись разного рода насилию со стороны приезжих мужчин прямо на улице. Из средств массовой информации мы видели, как власти Кёльна, который находится в Германии – стране, подписавшей Конвенцию, пытались замолчать произошедшее и просто рекомендовали женщинам не ходить по улицам одним. Может быть, следовало собрать всех мужчин не Европейского происхождения и провести среди них воспитательные беседы с разрушением стереотипов? Понятно, что такие беседы ничего не принесут, поэтому легче и гораздо интересней, особенно для НГО, которые будут привлечены к этой работе, ломать стереотипы именно среди подрастающего поколения. Потому, что, согласно Конвенции, насилие в семье порождается стереотипным мышлением и навязываемыми обществом ролями женщины и мужчины. Самое интересное, что больше всего по мнению сторонников Конвенции, стереотипы следует искоренять уже с детства. То есть нам, якобы, следует начать уже со школьной скамьи убеждать мальчиков, что не всегда они должны быть главой семьи, не всегда – добытчиками. А девочек – что быть женщиной — это не обязательно заниматься только женской работой и нянчить детей. На самом деле, в равноправии полов нет совершенно ничего плохого, если только им не злоупотреблять и не извращать понятия. Хорошо, когда женщина не ущемлена в правах на рынке труда. Хорошо когда и мужчина понимает, что женщина работает и на работе, и дома, и разделяет с ней весь домашний труд. Но явный перегиб данного понятия, агрессивно навязывая чуть ли не смену ролей полов в обществе, может привести к полной катастрофе – внося дисбаланс в проверенные веками устои, авторы Конвенции рискуют уничтожить ценность семьи, поставить права отдельной группы выше прав «стереотипных» семей, которые привыкли, что в женской раздевалке на них не будет таращиться мужчина. Корорые привыкли, что «муж – голова, а жена – шея». Которые понимают, что мальчиков следует воспитывать с молодых ногтей – беречь девочек и защищать их, а насилие появляется не из-за мальчишеских игр. Вместе с конвенцией мы рискуем получить того же Карлиса и Карлину уже в обязательной образовательной программе!
И самое последнее – нас ждёт ещё один контролирующий орган. Контролировать выполнение конвенции будет особая группа 15 экспертов под названием GREVIO (аббревиатура названия группы – Группа экспертов по действиям против насилия в семье и насилия против женщин). Её члены будут иметь широкие полномочия и их указания должны будут выполняться в обязательном порядке. Если GREVIO заподозрит, что мы, например, недостаточно хорошо ломаем гендерные стереотипы в школах – Маша не представила себя Мишей на один день, а Руслан не представил себя Настей, не поиграл с куклами, одев Настино платье, то у нас будут проблемы. Мы возьмём на шею к себе ещё группу Евро чиновников, которые теперь будут указывать нам, как воспитывать наших мужчин и детей.
